Аналитика рынка медоборудования 2025 в России и СНГ

Введение

Медицинское оборудование – от рентгеновских аппаратов и томографов до хирургических инструментов и лабораторных анализаторов – играет ключевую роль в современной системе здравоохранения. Рынок этого оборудования в России и странах СНГ переживает заметные изменения, особенно к 2025 году. Санкционные ограничения, государственные программы и технологические новинки одновременно стимулируют рост и создают новые вызовы. Несмотря на все трудности, объем рынка стабильно увеличивается: совокупный российский рынок медицинской техники уже превышает 600 млрд руб. в год. При этом рынок остается импортоориентированным – большая часть аппаратов и приборов поступает из-за рубежа. В этой статье мы разберем актуальные данные за 2024–2025 годы, рассмотрим структуру и динамику рынка, его ключевые сегменты, тренды и технологии, а также конкурентную ситуацию. Мы постараемся сделать это в разговорном, понятном стиле – без излишне технических терминов, но с опорой на свежие факты, отчеты и реальные кейсы из индустрии. Получится своего рода «дорожная карта» рынка медоборудования РФ и СНГ: где мы сейчас и куда движемся.

Объем рынка и динамика

Российский рынок медицинского оборудования в 2024–2025 годах демонстрирует рост, несмотря на экономические и геополитические сложности. По оценкам аналитиков, его объем превысил 600 млрд рублей в 2024 году. Это существенно больше, чем несколько лет назад – например, в 2019 году рынок оценивался примерно в 305 млрд руб. Таким образом, за последние годы наблюдается резкий подъем, отчасти связанный с инфляцией и увеличением госинвестиций в здравоохранение. Темпы роста впечатляют: в первом полугодии 2024 года рынок (по выборке ведущих компаний) выродыдущим годом.

Однако структура рынка указывает на сильную зависимость от внешних поставок. По данным Министерства промышленности и торговли РФ, доля отечественных медицинских изделий по итогам 2023 года составила лишь около 25%. Иными словами, порядка 75% оборудования – импортное. Другие оценки приводят схожие величины: свыше 80% медтехники на российском рынке – это продукция зарубежного производства. Импортные поставки многократно превосходят внутреннее производство: в 2024 году объём ввоза превышал объём выпуска внутри страны почти в 150 раз!

Такая диспропорция отражает исторически сложившуюся модель, когда высокотехнологичные аппараты закупались за рубежом, а местные предприятия занимали узкие ниши. Неудивительно, что торговый баланс остается отрицательным – страна гораздо больше импортирует, чем экспортирует медоборудования.

Динамика внутреннего производства при этом позитивна: российские заводы наращивают выпуск отдельных видов техники. За девять месяцев 2024 года в РФ было произведено более 263 тысяч единиц медицинского оборудования, в том числе свыше 4,5 тыс. сложных аппаратов для рентгеноскопии, рентгенографии и компьютерной томографии. Это заметное увеличение по сравнению с прошлым годом. Тем не менее, общий объем собственного производства пока покрывает лишь четверть потребностей рынка. Планка, которую ставили власти на конец 2024 года – довести долю российской техники до ~29% – не была до конца достигнута (фактически около 25%). Правительство заявляет о целях существенно сократить импортозависимость к 2030 году – вплоть до снижения доли импорта до 20%. Достичь этого будет непросто, учитывая текущие тенденции, но в ближайшие годы нас ждет активный рост локального производства.

Что поддерживает рост рынка? Во-первых, государственные инвестиции. В рамках нацпроектов и программ модернизации здравоохранения ежегодно закупается оборудование на значительные суммы (только сегмент государственных закупок медтехники оценивается более чем в 130 млрд руб. в год).

Во-вторых, влияние пандемии COVID-19: система здравоохранения получила импульс к обновлению парка техники (ИВЛ, КТ, аппараты мониторинга и т.д.). В-третьих, смена поставщиков из-за санкций привела к появлению новых, порой более дешевых, каналов поставок, что тоже отразилось на объемах рынка. Например, после 2022 года существенно вырос импорт из Китая и других «дружественных» стран, о чем поговорим ниже.

В целом, рынок медоборудования РФ в 2025 году можно охарактеризовать так: крупный и растущий, но все еще зависимый от импорта. Он волатилен – резкие скачки вызваны внешними факторами, – однако общий тренд направлен вверх. Дальнейший рост будет зависеть от успешности программ импортозамещения, экономической ситуации и темпов внедрения новых технологий.

Сегментация рынка по отраслям

Рынок медицинского оборудования весьма широк и включает несколько основных сегментов по назначению и области применения техники. Давайте рассмотрим ключевые отраслевые сегменты – диагностическое, хирургическое, лабораторное оборудование и другие – простыми словами и разберемся, что к ним относится и какова ситуация в каждом из них.

Диагностическое оборудование – это аппараты, с помощью которых врачи «заглядывают внутрь» организма для постановки диагноза. Сюда относятся визуализирующие системы: рентгеновские аппараты, компьютерные томографы (КТ), аппараты магнитно-резонансной томографии (МРТ), ультразвуковые сканеры и эндоскопы. Этот сегмент является одним из крупнейших по выручке, так как такие приборы сложны и дороги. Например, КТ или МРТ-сканеры представляют собой большие установки (как на фото выше, где показан томограф в одной из российских клиник) и могут стоить десятки миллионов рублей. В России парк диагностического оборудования исторически сформирован за счет импортной техники – мировыми лидерами в производстве томографов и рентгенов долгие годы были Siemens, General Electric, Philips и др. Однако сейчас делаются усилия по локализации: налажено выпуск некоторых видов рентген-аппаратов и ультразвуковых приборов внутри страны. Пока отечественные разработки уступают зарубежным в наиболее сложных видах диагностики – например, полностью российского МРТ-аппарата высокого поля еще нет в серийном производстве (первые образцы ожидаются к 2025–2026 годам). Таким образом, диагностический сегмент – это область высоких технологий, где импорт преобладает, но постепенно появляются и локальные системы (особенно в рентгенологии и ультразвуковой диагностике).

Хирургическое оборудование. Сюда входит техника, используемая в операционных и при различных вмешательствах. Это хирургические столы, осветительные лампы, электрохирургические аппараты (прижигания, коагуляции), эндохирургические стойки для лапароскопических операций, робототехника (например, хирургический робот da Vinci для тонких манипуляций) и др. В данной категории разброс большой: есть сравнительно простые приборы (дрели, скальпели, инструменты), которые частично производятся и в России, а есть высокотехнологичные комплексы (системы для минимально инвазивной хирургии, роботы), которые практически полностью импортируются. В последние годы спрос смещается в сторону малоинвазивной хирургии – оборудования, которое позволяет оперировать через небольшие разрезы, используя видеокамеры и тонкие инструменты. Такие системы стоят дорого, и их поставки из-за санкций осложнились – например, сообщалось, что импорт оборудования для минимально инвазивной хирургии сократился на 45% за два года. Тем не менее, базовое хирургическое оснащение (столы, аппараты ИВЛ для наркоза, мониторинг) в достатке поступает из альтернативных источников – в основном из Азии. Китай, Южная Корея, Индия активно предлагают аналоги западной хирургической техники, зачастую по более низкой цене, что позволяет больницам обновлять операционные даже в условиях санкций.
Лабораторное оборудование. Этот сегмент охватывает технику для диагностики in vitro, то есть “в пробирке”. Это различные анализаторы – биохимические, гематологические, иммуноферментные анализаторы, ПЦР-оборудование для генетических тестов, микроскопы, центрифуги и т.д. Лабораторное оборудование стало особенно востребованным в пандемию, когда пришлось резко наращивать мощности тестирования. Сейчас практически каждая крупная больница и лаборатория оснащается современными анализаторами, позволяющими в автоматическом режиме проводить сотни анализов в час. Данный сегмент также зависит от импорта: ведущие мировые производители лабораторных систем – Roche, Abbott, Siemens Healthineers, Bio-Rad и другие – доминировали на рынке СНГ. Российских аналогов для многих высокоточных анализаторов нет, хотя по более простым приборам (например, микроскопы, центрифуги) есть локальные производители. Кроме того, помимо самих машин, важны расходные материалы и реагенты, которые почти полностью зарубежные. Санкции не прямо затронули эту категорию, но из-за ограничений логистики поставки реагентов иногда задерживаются, что создает риски для лабораторий. В целом же спрос на лабораторное оборудование в регионе растет – медицина движется в сторону доказательности и точной диагностики, а значит без современных анализаторов уже не обойтись.
Прочие категории. К этому условному сегменту можно отнести все остальное оборудование, используемое в медицине: аппараты жизнеобеспечения (наркозные аппараты, аппараты ИВЛ – искусственной вентиляции легких, реанимационные мониторы), реабилитационную технику (например, экзоскелеты для разработки движений, физиотерапевтические аппараты), стоматологическое оборудование (установки, рентген для стоматологии), медицинскую мебель и т.д. Здесь ситуация зависит от конкретного вида техники. Некоторые позиции сравнительно простые и давно производятся в регионе – например, медицинские кровати и мебель налажены в РФ и Беларуси. С другой стороны, аппараты гемодиализа (для очистки крови при почечной недостаточности) полностью импортируются во всех странах СНГ – собственного производства «искусственной почки» пока нет. Аппараты для лучевой терапии рака (линейные ускорители) также ставятся импортные, хотя расходные материалы к ним частично локализуют. Мониторы пациента и дефибрилляторы – широко доступны китайские, российские аналоги тоже начинают появляться. В разгар пандемии российские предприятия смогли увеличить выпуск аппаратов ИВЛ, покрыв внутренние нужды, но многие компоненты для них были импортными. Таким образом, в прочих категориях картина смешанная: простые изделия (мебель, приборы ухода) хорошо освоены местными фирмами, а вот сложная реанимационная техника и лечебные аппараты зачастую все еще закупаются за рубежом.

Подводя итог сегментации: диагностика, хирургия и лаборатория – три кита рынка медоборудования. Диагностическое направление наиболее высокотехнологично и дорогостояще, хирургическое – обширно по номенклатуре, лабораторное – критично для современной медицины. Во всех сегментах заметен тренд на локализацию (создание отечественных аналогов), но в 2025 году импорт по-прежнему занимает лидирующие позиции практически в каждой категории.

Ключевые тренды и технологии

Рынок медтехники сегодня развивается очень динамично. Появляются новые технологии, меняются приоритеты здравоохранения, и все это отражается на спросе на оборудование. Рассмотрим несколько ключевых трендов 2024–2025 годов – постараемся объяснить, в чем их суть, простыми словами.

Импортозамещение и локализация производства. Один из главных трендов в России – стремление максимально заменить импортные аппараты на отечественные аналоги. Это во многом вынужденная мера: геополитические факторы затруднили импорт части оборудования. Формально медицинская техника не под прямыми санкциями, но логистика и платежи усложнились – многие устройства теперь ввозят через третьи страны (Турция, ОАЭ, Казахстан), что дольше и дороже. Кроме того, некоторые зарубежные производители добровольно приостановили работу в РФ из соображений риска. Поэтому государство стимулирует локальных разработчиков: дает гранты, льготы, упрощает им доступ к госзаказу. Мы уже упоминали, что доля отечественной техники выросла до ~25% и ставится цель довести ее до 50–80% в перспективе. Импортозамещение – это не только про экономику, но и про технологический суверенитет: чтобы критически важное оборудование (например, аппараты ИВЛ или рентген) страна могла производить сама. Простыми словами, тренд такой: «Сделаем свое, чтобы не зависеть от чужого». Однако реализация этого тренда упирается в сложности – от отсутствия некоторых технологий (рентгеновские трубки, датчики и др. все равно приходится закупать) до нехватки инженеров. Тем не менее, в 2025 году видно, что локальные компании получили мощный толчок к развитию, а рынок лояльнее относится к новым российским брендам медтехники, чего раньше не было.
Телемедицина и цифровизация здравоохранения. Пандемия показала ценность дистанционных технологий, и теперь телемедицина (оказание медицинской помощи на расстоянии) входит в обычную практику. Что это означает для рынка оборудования? Появляется спрос на комплексы для теледиагностики: например, дистанционные мониторинговые системы, которые пациент может использовать дома, а врач – наблюдать показания через интернет. Это могут быть портативные ЭКГ, глюкометры с передачей данных, приборы для удаленного контроля давления и другие гаджеты. Также в больницах внедряются цифровые системы: электронные медицинские карты, PACS-системы для хранения снимков, видеоконференц-связь для консилиумов врачей. Все это требует IT-инфраструктуры и специализированного оборудования (серверы, рабочие станции врачей, камеры и пр.). Проще говоря, медицина стремительно оцифровывается, и рынок медоборудования смыкается с рынком информационных технологий. В 2025 году во многих регионах России открываются Центры телемедицины – оснащенные кабинеты, где врач может проконсультировать пациента, находящегося за сотни километров, с помощью видео и данных от подключенных приборов. Такая техника должна быть простой в использовании и надежной, чтобы ею могли пользоваться и немолодые пациенты дома. Тренд на цифровизацию поддерживается государством, особенно для сельских районов и удаленных уголков. В результате сегмент телемедицинского оборудования – от софта до носимых датчиков – один из самых быстрорастущих, хотя в денежном выражении он пока не сравним с тяжелой техникой вроде МРТ.
Искусственный интеллект (AI) и умные технологии. Еще несколько лет назад AI в медицине был модной темой из футурологических прогнозов, а к 2025 году элементы искусственного интеллекта реально интегрируются в медицинскую технику. Пример из жизни: современные рентген-аппараты могут быть оснащены программой, которая сразу после снимка анализирует изображение с помощью нейросети и выделяет подозрительные зоны (скажем, затемнение в легких или микротрещину в кости). Это помогает врачу быстрее принять решение, особенно там, где специалиста высокого профиля может не быть на месте. В России тоже разрабатываются такие технологии – у нас есть сильные специалисты в области анализа изображений и машинного обучения. Уже внедряются системы AI для расшифровки флюорографических снимков, подсчета клеток на анализах крови, предиктивных моделей развития болезней по большим данным. Конечно, пока рано говорить, что ИИ заменит врача – это скорее ассистент, позволяющий повысить точность и скорость диагностики. Для рынка оборудования AI-технологии означают, что софт становится не менее важен, чем «железо». Производители вынуждены вкладываться в программное обеспечение своих аппаратов, добавлять элементы машинного обучения. Здесь у российских компаний есть одновременно и трудности, и возможности. Сложность в том, что разработка такого софта – дорогое удовольствие, требующее доступа к большим массивам данных и команде айтишников мирового уровня. А возможность – в том, что можно сотрудничать с отечественными IT-компаниями и предлагать продукты, адаптированные под русский язык и локальные стандарты (например, AI для анализа рентгенов в противотуберкулезных диспансерах, заточенный под наши реалии). Технологии искусственного интеллекта – явно долгосрочный тренд, который к 2030 году преобразит рынок: фактически любой сложный медаппарат будет «умным». В 2025 году мы находимся у истоков этого пути, тестируя пилотные решения и постепенно внедряя их в практику.
Минимально инвазивные и роботизированные технологии. Хирургия и смежные области активно переходят на менее травматичные методы лечения. В переводе на простой язык: операция стараются делать не «полостную», с большим разрезом, а через небольшие проколы, используя специальные инструменты и камеры. Отсюда спрос на оборудование для эндоскопических, лапароскопических операций, на интервенционные технологии (когда через сосуды катетерами лечат органы – например, стентирование сердца). Появляются и развиваются хирургические роботы – установки, где манипуляторами управляет хирург, добиваясь ювелирной точности. В России такие штуки пока редкость: самые известные системы – американские Da Vinci – ввозились в небольшом количестве, и сервис их сейчас затруднен. Однако есть отечественные разработки в этой сфере: например, проект российского хирургического робота, а также роботизированные ассистенты для нейрохирургии. 2025 год – не год революций в роботохирургии в СНГ, но тренд очевиден: клиники хотят подобное оборудование, и в крупных центрах оно будет устанавливаться (пусть даже б/у или через параллельный импорт). Еще один аспект – навигационные системы для операций. Это когда хирург опирается на 3D-модель органа, созданную на основе КТ/МРТ, и специальные камеры отслеживают положение инструмента внутри пациента в реальном времени, чтобы оперировать максимально точно. Такие системы тоже потихоньку появляются. Простыми словами, операция все больше похожа на высокотехнологичный процесс, сродни работе пилота самолета, где много приборов и автоматических помощников. Для рынка оборудование это означает потребность в новых видах техники: видеоэндоскопы высокого разрешения, специальные лазеры, роботизированные манипуляторы, навигационные станции. Большая часть из них пока импортируется, но есть шансы локализовать что-то совместно с теми же китайскими партнерами (например, Китай тоже активно продвигается в теме медицинских роботов). В целом тренд на «менее травматично – более технологично» будет только усиливаться, что подтолкнет рынок к появлению новых игроков и продуктов.
Новые материалы и биотехнологии. Этот тренд находится на стыке с фармацевтикой и биомедициной, но влияет и на оборудование. Речь о том, что появляются 3D-принтеры, способные печатать медицинские изделия – например, индивидуальные импланты, протезы суставов, стоматологические конструкции. В странах СНГ уже есть примеры, когда с помощью 3D-печати изготавливают костные импланты, идеально подходящие пациенту, или протезы конечностей. Для рынка оборудования это означает появление нового сегмента – медицинских 3D-принтеров и CAD/CAM систем. Пока это нишевый продукт, но крупные клиники и научные центры интересуются такими технологиями. Например, в Беларуси и России осваивают печать на 3D-принтерах биосовместимых имплантатов позвоночника; в Казахстане обсуждают возможности биопечати (когда принтер условно печатает живые ткани – до органов еще далеко, но простые структуры уже возможны). Конечно, 2025 год – только начало проникновения таких решений, массового влияния на рынок они не оказывают. Но в перспективе 5–10 лет биопринтинг и персонализированные импланты могут занять заметную долю, особенно в травматологии и ортопедии. Помимо этого, новые материалы (например, сверхпрочные полимеры для эндопротезов, биоразлагаемые стенты в кардиологии) также диктуют потребность в обновлении оборудования, которое с ними работает. Проще говоря, если завтра изобретут новый тип искусственного клапана сердца, то понадобятся новые приборы, чтобы его имплантировать. Таким образом, инновации в биомедицине всегда ведут за собой спрос на соответствующую технику.

Подытожим: тренды рынка медоборудования в 2025 году можно свести к нескольким ключевым словам – импортозамещение, цифровизация, умные технологии, минимальная инвазивность и персонализация. Все они в той или иной мере определяют, что закупают больницы и что разрабатывают компании. Например, больницы хотят оборудование, которое можно подключить к единой цифровой системе (Электронной медкарте), хотят аппараты с встроенным анализом данных (ИИ), хотят меньше зависеть от иностранных расходников – и это формирует спрос. А производители, в свою очередь, стараются уловить эти тренды и предложить продукты с нужными характеристиками. Конечно, не все сразу реализуется – где-то технологии еще «сырые», где-то бюджеты не позволяют одномоментно все обновить. Тем не менее, направление развития понятное: медтехника становится более локальной, более умной и более дружелюбной к пациенту (меньше травматичности, больше дистанционных возможностей).

Основные производители и конкуренция

Конкуренция на рынке медицинского оборудования всегда была глобальной – отечественным предприятиям приходилось соперничать с транснациональными гигантами. В 2025 году расстановка сил заметно изменилась по сравнению с началом декады. Ушедшие западные бренды освободили нишу, которую стремятся занять как российские компании, так и поставщики из дружественных стран (Китая, Индии, Турции и др.). Давайте посмотрим, кто же сегодня главные игроки рынка и приведем примеры компаний и их кейсов.

Международные корпорации. Еще недавно безраздельно доминировали именитые западные марки: Philips, Siemens Healthineers, General Electric (GE Healthcare) – в области визуализации; Medtronic, Johnson & Johnson – в области хирургических решений и имплантов; Roche, Abbott – в лабораторной диагностике, и т.д. Эти компании имели в РФ свои представительства, сервисные службы, а некоторые даже локальные сборочные производства. Например, GE Healthcare организовала выпуск отдельных видов медтехники в России (через дочернее ООО), и по данным РБК, эта структура сейчас остается одним из крупнейших производителей медоборудования в РФ. Однако геополитическая ситуация привела к тому, что большинство западных фирм либо ушли с рынка, либо приостановили активность. Оборудование их брендов по-прежнему используется повсеместно (его не выключили же), но новые поставки затруднены. Тем не менее, нельзя сказать, что конкуренция со стороны иностранцев пропала – просто сместился фокус на Восток. Китайские производители заняли лидирующие позиции среди внешних поставщиков. По объемам импорта в 2024 году на первом месте Китай – более 27% ввезенного оборудования приходится на китайскую продукцию. Для сравнения: доля поставок из США около 15%, из Германии 12%. То есть Китай сейчас – поставщик №1 медтехники в Россию. Это корпорации, возможно менее известные широкой публике, но уже очень крупные: Mindray (мониторы пациентов, УЗИ, ИВЛ), United Imaging (томографы), Sinopharm (широкий спектр медоборудования), Shenzhen New Industries (лабораторные анализаторы) и десятки других. К ним добавляются производители из Южной Кореи, Японии, Турции – в сумме «дружественные» страны теперь покрывают большую часть потребностей. Например, в сегменте бюджетных УЗИ и рентгенаппаратов появилась масса предложений из Китая и Кореи вместо привычных Philips и Siemens. В дорогом сегменте тоже пришли азиатские бренды – японская Canon Medical (наследник Toshiba Medical) активно продает КТ и ангиографы, корейская Samsung Medison предлагает премиум-УЗИ. Таким образом, международная конкуренция никуда не делась, просто вместо европейцев и американцев российским покупателям теперь конкурируют азиатские производители. Это, кстати, привело и к некоторому снижению цен на ряд позиций, так как китайская и индийская техника часто дешевле западных аналогов. По оценкам РБК, порядка 67% импортного оборудования сейчас относится к ценовому сегменту low-priced (бюджетному) – его основными поставщиками являются Китай, Индия, а также Италия. А вот 23% импорта – это high-priced (дорогостоящая техника), которая тоже теперь идет преимущественно из Китая, а также из Южной Кореи и Японии (то есть даже в премиум-сегменте азиатские бренды наступают на пятки прежним лидерам).

Российские производители. Что же отечественные компании? Многие годы их доля была скромной, но сейчас перед ними открылось «окно возможностей». Во-первых, госзаказ отдает им приоритет – для закупок больниц действуют квоты и преимущества для локальных товаров. Во-вторых, освободились рыночные ниши, где раньше конкурировать не имело смысла. За последние два года несколько российских производителей резко нарастили выпуск. Так, согласно исследованию AnalyticResearchGroup, главными игроками по объему выпуска медоборудования в РФ сейчас являются ООО «ДЖИИ Хэлскеа» (дочерняя структура GE Healthcare) и АО «МТЛ». Последняя компания менее известна широкой публике, но, как видно, сумела выйти в лидеры отрасли (по всей видимости, специализируется на каком-то массовом оборудовании). Помимо них, заметны успехи и у ряда других фирм. Например, «ЭЛТА» – крупный отечественный производитель глюкометров – фактически монополист на российском рынке приборов для измерения сахара крови. Это хороший пример импортозамещения: раньше глюкометры были импортными, а теперь миллионы штук выпускаются внутри страны под брендом «Элта» (известна линейка «Сателлит»). Также в России наладили выпуск кардиостимуляторов и аппаратов ИВЛ – эти изделия жизненно важны. Есть успешные разработчики в нишах диагностического оборудования: компания «Нейрософт» (Иваново) много лет делает системы ЭЭГ, ЭКГ и даже экспортирует их; группа компаний «Швабе» (входит в Ростех) производит целую линейку медтехники – от инкубаторов для новорожденных и наркозных аппаратов до современных рентгеновских комплексов. Именно Швабе, кстати, курирует проект создания отечественного МРТ-томографа вместе с Росатомом – планируется выпустить первые серийные 1,5 Тл МРТ к 2025–2026 гг. В области лабораторного оборудования появились отечественные ПЦР-станции (например, от компании ДНК-Технология). Кейсы российских компаний часто связаны с господдержкой: например, при содействии Минпромторга в 2023 году была запущена линия по производству наркозно-дыхательных аппаратов в сотрудничестве с белорусскими партнерами и т.д. Конечно, пока рано говорить, что отечественные бренды вытеснили иностранцев – конкуренция скорее сместилась в плоскость цен и доступности. Российским заводам сложно сразу делать технику такого же уровня, как Siemens или Philips, но они могут предложить более низкую цену и гарантию сервисного обслуживания на месте. Эксперты отмечают, что отечественная техника закрывает базовые потребности, но зачастую представляет собой сборку из импортных компонентов. Это неплохой промежуточный шаг: собирать тут из чужих деталей проще, чем создать с нуля. Со временем локализация компонентов будет расти, но конкурировать на равных с глобальными корпорациями нашим компаниям еще предстоит научиться.

Конкуренция и партнерства. В новых условиях на рынке возникла интересная ситуация: с одной стороны, конкуренция ослабла из-за ухода части игроков, с другой – она обострилась между теми, кто остался. Китайские фирмы конкурируют между собой и с российскими за место в больницах; российские стараются отвоевать сегменты у оставшегося импорта. Появляются и совместные проекты: например, ряд крупных дистрибьюторов теперь налаживает сборку китайского оборудования на территории ЕАЭС, чтобы оно считалось локальным и могло участвовать в тендерах на равных. Кроме того, на рынок медтехники выходят крупные госкорпорации, ранее далекие от медицины – тот же Росатом создал дивизион «Росатом Хелскеа» и вкладывается в производство высокотехнологичных комплексов (МРТ, ПЭТ-центры). Сбербанк через дочерние структуры инвестирует в медицинские стартапы и оборудование, РЖД модернизирует свои медицинские подразделения, закупая много техники. Это приводит к тому, что конкурировать приходится не только классическим «медтех» компаниям, но и вот таким крупным игрокам с серьезными ресурсами. С другой стороны, сотрудничество тоже имеет место: одни компании берут на себя сервис чужой техники, другие начинают производить комплектующие для коллег по отрасли (формируются кластеры).

В целом, рынок производителей медоборудования в России и СНГ в 2025 году переживает перезагрузку. Доминировавшие раньше иностранные бренды отступили в тень, дав шанс локальным фирмам и новым зарубежным партнерам. Конкуренция сейчас – это Китай vs Россия (в бюджетном сегменте) и Китай vs оставшийся Запад (в премиум-сегменте, где отечественных решений пока мало). Для конечных потребителей – больниц, клиник – это, кстати, не самая плохая ситуация: больше поставщиков из разных регионов мира означает возможность выбрать по соотношению цена/качество, поторговаться. Уже сейчас многие медучреждения отмечают, что китайские компании готовы давать большие скидки, лишь бы закрепиться на рынке, а российские – гибко подстраиваться под требования заказчика. Если резюмировать, то конкурентная борьба в медтехнике продолжается, просто состав участников обновился. И, что важно, все игроки смотрят на государство – от его политики во многом зависит, кто будет на коне (например, если завтра введут обязательную долю локального в 50%, то преимущества у российских; если дадут преференции по ценам, иностранцы могут компенсировать). Так или иначе, выигрывать будет тот, кто предложит сочетание надежности, доступности и современных технологий.

Импорт и экспорт в регионе

Как мы уже выяснили, импорт занимает львиную долю рынка медоборудования в России. Ситуация в других странах СНГ похожая – многие из них практически полностью зависят от ввоза медтехники из-за рубежа. Рассмотрим подробнее картину с импортом и экспортом в регионе.

Импорт в Россию. Российский рынок исторически импортоориентирован: по последним данным, более 80% медицинского оборудования в стране – иностранного производства. В 2024 году объем импорта медизделий в РФ составил около 638,8 млрд руб., что почти на 7,8% больше, чем годом ранее. То есть, несмотря на все сложности, импорт не сократился, а даже вырос в денежном выражении. Просто изменилась его структура. Если раньше ключевыми поставщиками были Германия, США, Япония и др. развитые страны, то теперь на 1-е место вышел Китай (27% всего импорта), далее США (~15%) и Германия (~12%). Значительную долю также занимают Япония, Южная Корея, Италия, Индия – у каждой несколько процентов. Китай стал лидером не случайно: китайская индустрия медтехники способна предложить практически весь спектр оборудования – от дешевых термометров до сложных МРТ – и после 2022 г. китайские компании активно наращивают поставки в РФ. Кроме того, появился механизм параллельного импорта через третьи страны. Например, оборудование из ЕС или США можно официально купить через дистрибьюторов в Турции или Казахстане, которые затем переправят товар в Россию. Это увеличивает издержки (логистика удлиняется, приходится платить посредникам), но критически важная техника все равно поступает. Формально медицинская продукция не запрещена к ввозу из Европы и США (санкции прямо ее не тронули), однако банковские ограничения и разрыв прежних цепочек поставок сделали процесс сложнее. Особенно страдает импорт высокотехнологичного оборудования. Например, поставки комплекса для малоинвазивной хирургии или роботизированных систем резко сократились (как упоминалось, минус 45% за 2 года по отдельным позициям). Причины – не столько запреты, сколько неуверенность производителей и проблемы с оплатой: далеко не каждый западный банк сейчас проведет многомиллионный платеж из России. Тем не менее, для большинства категорий находятся альтернативные маршруты. Европейские и американские приборы теперь часто ввозятся через ОАЭ или другие нейтральные юрисдикции. Логистика стала дороже и менее предсказуемой, но рынок адаптировался.

Экспорт из России. А что с обратной стороны – то есть экспортом российского медоборудования за границу? К сожалению, по сравнению с импортом это капля в море. Россия поставляет на внешний рынок лишь небольшое количество медтехники, в основном в страны Евразийского союза и СНГ. По данным исследования РБК, более 58% экспорта российских медизделий приходится на ближайшего соседа – Беларусь. Остальное распределяется между другими странами, среди которых, вероятно, Казахстан, Армения, Киргизия, а также некоторые дальние страны, куда удается продать нишевые продукты (например, известен кейс экспорта физиотерапевтических аппаратов в Германию, или поставки рентгеновских трубок в Индию – такие случаи единичны). Объем экспорта намного меньше импорта – торговое сальдо отрицательное почти на 70 млн штук изделий в 2024 году. То есть количество вывозимых устройств несопоставимо с ввозимыми. Фактически Россия пока нетто-импортер медоборудования. Однако потенциал для экспорта есть. Например, вышеупомянутые компании «Нейрософт», «Исток-Аудио» (делает слуховые аппараты) и ряд других успешно продают свою продукцию за рубеж – в основном в развивающиеся страны, где цена имеет значение. В будущем, если удастся наладить производство конкурентоспособных МРТ, КТ или других сложных аппаратов, СНГ может стать первым рынком сбыта для них. Например, Росатом планирует продавать свой МРТ не только в России, но и за рубежом, в том числе на Ближнем Востоке и в Азии. Но это перспектива нескольких лет. На 2025 год импорт в десятки раз превышает экспорт.

Ситуация в странах СНГ. Другие государства Содружества в целом находятся в похожем положении – они ввозят практически все необходимое, а собственного производства мало. Например, Казахстан: его рынок медоборудования оценивается более чем в 500 млрд тенге (около 1,1 млрд долл.) в год, и подавляющая часть этой техники – импортная. Согласно исследованию, в 2023 году объем импортных поставок медоборудования в Казахстане превышал объем местного производства в 2318 раз!

То есть локальный выпуск – мизерный (несколько сотен единиц сборки в год), практически все приходит из-за рубежа. Основные поставщики для Казахстана – Китай, Германия, США, Россия и др. Интересно, что Казахстан в последнее время стал и транзитным хабом для медтехники: часть товаров, ввезенных туда из Европы, затем переправляется в РФ как параллельный импорт. Для самого Казахстана это тоже плюс – на внутреннем рынке появляются представительства компаний, ранее работавших только в России.

Беларусь немного отличается, так как она сумела сохранить и развить некоторые собственные производства еще с советских времен. В Беларуси выпускают, например, рентгеновские аппараты, маммографы и томографы под брендом «Адани» – эта техника известна даже за пределами СНГ. Также делают лечебное оборудование (например, аппараты для ультразвуковой терапии) и много медицинской мебели. Тем не менее, по сложной технике Беларусь зависит от импорта почти так же, как и остальные. Просто часть импорта идет из России (в рамках Союзного государства поставки упрощены). Фактически, Беларусь и Россия сейчас сильно кооперируются: белорусские заводы поставляют компоненты и готовые изделия в РФ, а взамен получают доступ к российскому рынку сбыта и технологиям. Например, совместно разрабатываются те же аппараты МРТ, наркозные станции. Поэтому в экспорте РФ Беларусь и фигурирует на первом месте – это как обмен внутри союза.

Другие страны – Армения, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Азербайджан – в основном импортируют 100% оборудования для медицины, так как своей промышленности медтехники у них почти нет. Многие из них зависят от программ помощи и финансирования международных организаций (например, ВОЗ, Всемирного банка), которые закупают оборудование централизованно. Некоторые получают поддержку от России или Китая в виде поставок техники. Например, Узбекистан объявлял о партнерстве с Россией по локализации производства рентген-аппаратов, но эти планы пока в начале пути. Армения и Киргизия активно закупают диагностическое оборудование через совместные программы с РФ (в рамках ЕАЭС это проще с точки зрения сертификации – есть единый реестр). Таким образом, во всем СНГ картина похожа: экспортёров практически нет, все страны – импортеры медоборудования. Разница лишь в масштабах рынка и наличии/отсутствии отдельных локальных производств. Россия – крупнейший рынок и пытается стать еще и производителем. Казахстан – второй по объему рынок, полностью импортозависимый, но быстрорастущий (вместе с экономикой). Беларусь – небольшой рынок, но с парой уникальных заводов, которые даже продают что-то соседям. Остальные – еще меньшие объемы, обслуживаемые поставками извне.

Для региона в целом характерно, что основные потоки импорта идут из одних и тех же источников: это глобальные производители медтехники. Просто кто-то покупает напрямую, а кто-то через соседа. К 2025 году явственно прослеживается переориентация на Восток: Китай стал главным донором медоборудования для СНГ. Помимо Китая, выросла роль таких стран как Турция (там есть сборочные производства и развитый рынок б/у оборудования), Южная Корея и Япония (активнее работают с Казахстаном, Узбекистаном), а также Индия (предлагает недорогие аналоги аппаратов, плюс удобна в расчетах для РФ). Западные же бренды в регионе сохраняются в основном за счет уже поставленного ранее парка – он будет служить 5-10-15 лет, требуя запчастей и расходников (которые порой попадают под ограничения, поскольку могут считаться «двойного назначения» – например, рентгеновские трубки, которые есть и в промышленном применении, сейчас сложно привезти).

Что касается экспортного потенциала региона, то некоторые страны СНГ могли бы экспортировать свои разработки друг другу. Например, если в России появятся конкурентоспособные МРТ, их охотно купят Беларусь, Казахстан, возможно Иран и другие ближние страны – это логично. Беларусь могла бы экспортировать свои рентген-аппараты шире, тем более что по качеству они неплохи. Но пока эти возможности не реализованы в полной мере. В планах ЕАЭС есть идея создать общий рынок медизделий, где производители одного государства будут без барьеров продавать в другое. Со временем, возможно, СНГ из импортера превратится и в экспортера некоторых видов медоборудования – по крайней мере внутри самого СНГ. Но сейчас цифры экспорта совсем невелики по сравнению с гигантскими объемами импорта.

Ценовые категории и структура цен

Ценовая структура рынка медицинского оборудования весьма пестрая. Есть аппараты, сопоставимые по стоимости с автомобилем, а есть – дороже самолета. Для удобства рынок делят на ценовые сегменты: бюджетный (low-priced), средний (mid-priced) и высокий (high-priced) сегмент. В каждом из них свои игроки и динамика.

Согласно данным аналитиков, наибольшую долю продаж медтехники в России сейчас занимает бюджетный сегмент – порядка 67,4% всего импорта приходится на относительно недорогие приборы. Это не обязательно одноразовые мелочи – сюда попадает и довольно сложное оборудование, просто не самое технологичное или брендовое. Пример: ультразвуковой сканер базового класса может стоить 1-2 млн рублей, что по меркам рынка считается недорого. Китайские и отечественные производители как раз работают преимущественно в бюджетном сегменте, предлагая функционал «без изысков» по доступной цене. Основные поставщики недорогой техники: Китай, Индия, Италия. Китай и Индия понятны – дешевая продукция, а вот Италия здесь интересна. Дело в том, что ряд итальянских компаний (например, Esaote – производитель УЗИ) занимают нишу «дешевле премиума, но качественно». Их аппараты проще, чем у лидеров, но зато стоят меньше – поэтому они попадают в категорию low-priced для российского рынка. Также бюджетный сегмент включает множество расходных материалов и простых инструментов, которые массово закупаются (шприцы, бинты, тест-полоски – хоть это и медицинские изделия, но обычно отдельно считают). Их практически полностью закрывают импортом или локальным производством из импортного сырья – там цена за штуку мала, но объемы огромны.

Средний сегмент – это нечто между бюджетным и премиумом. Его доля на рынке РФ сейчас не очень велика (по расчетам, около 9–10%, если из общего 100% вычесть low 67% и high 23%). Сюда относятся аппараты с оптимальным балансом цена/качество, часто производства стран Восточной Европы, Турции, локализованные версии западных моделей. Например, турецкие УЗИ-аппараты, чешские рентгеновские установки или российские модификации импортных приборов можно отнести к среднему сегменту. В текущих условиях средний сегмент частично «размылся»: многие премиум-бренды снизили активность, и их продукты стали доставаться через серый импорт по высоким ценам (что уводит их скорее в high), а бюджетный сегмент, наоборот, расширился за счет притока дешевого Китая. Поэтому граница условна. Но можно сказать, что средний ценовой уровень – это то, что стремятся предложить российские производители: они стараются сделать технику немного дешевле импортных премиум-аналогов, но лучше, чем совсем уж дешевый no-name. Например, если импортный кардиостимулятор стоит X, то российский аналог стараются продавать за ~0.8 X, чтобы и заработать, и заказчику дать экономию. Таким образом, роль среднего сегмента – быть компромиссом. В 2025 году он, вероятно, будет расти, по мере того как локальные бренды укрепляются.

Высокий (премиальный) сегмент – это самые дорогие, сложные и передовые аппараты. Их доля порядка 23,3% рынка по импорту. Сюда относятся МРТ последних поколений, роботизированные хирургические комплексы, ультрасовременные лабораторные анализаторы и т.п. В премиум-сегменте традиционно царили Siemens, Philips, GE, Canon и прочие гранды. Сейчас, как ни удивительно, Китай тоже проник в high-end: китайские компании научились делать топовые КТ, МРТ (например, 3-тесловые МРТ от United Imaging) – и активно их продвигают. Поэтому среди поставщиков дорогого оборудования теперь фигурируют Китай, Южная Корея, Япония. Япония – это премиум ультразвук (Canon, Fujifilm) и эндоскопы (Olympus). Корея – премиум УЗИ и рентген (Samsung). Китай – широким фронтом идет, включая даже ПЭТ-КТ (уже ставят в РФ китайские ПЭТ-томографы, хотя раньше были только Siemens/GE). Премиум-сегмент ощутил наибольший удар от санкций, потому что западные производители во многом самоустранились, а замены им не всегда равноценны. Больницы, которым нужны лучшие аппараты, вынуждены или переплачивать через сложные схемы, или соглашаться на альтернативы (что психологически тяжело лучшим клиникам, привыкшим к брендам). В результате в 2023–2024 гг. в РФ немного снизились закупки самых дорогих комплексов, отчасти из-за выросших на них цен и сложностей с обслуживанием. Но полностью спрос не исчез – жизнь заставляет обновлять оборудование. Например, если сломался старый ангиограф, то придется купить новый – и скорее всего это будет либо корейский, либо тот же Siemens, но привезенный через условный Дубай, что выйдет на 30-40% дороже. Вот такая экономика санкций.

Говоря о ценах понятнее: разброс стоимости медоборудования огромный. Средства диагностики варьируются от сотен тысяч до сотен миллионов рублей. Для примера, современный МРТ-томограф 1,5 Тесла «под ключ» обходился российской больнице примерно в 120–150 млн руб. до 2022 года. Сейчас он может стоить и 200+ млн с учетом сложностей поставки. Аппарат КТ – где-то 60–80 млн руб. Операционный робот Da Vinci – около 2 млн долларов (150+ млн руб). С другой стороны, ультразвуковой аппарат среднего уровня – 5–10 млн руб, наркозный аппарат – 3–5 млн руб, дефибриллятор – 0,5 млн руб. А что-нибудь совсем простое, типа электрокардиографа – и вовсе 100–200 тыс. руб. Получается, что одна МРТ-система равна тысяче ЭКГ-аппаратов по цене. Поэтому, когда говорим, что рынок на столько-то миллиардов, важно понимать структуру: большую часть денег «съедают» крупные сделки по дорогим единицам. Если в регионе открылся новый онкоцентр и закупил 3 МРТ, 5 КТ, 2 ПЭТ-сканера и 10 рентгенов, это уже под миллиард рублей осваивается. А сотни поликлиник могут закупать лишь простые УЗИ и анализаторы на те же деньги.

Структура цен в СНГ примерно аналогична российской, только сами цифры могут отличаться из-за локальных валют и таможенных пошлин. В некоторых странах стараются регулировать цены – например, вводят референтные цены на закупки, чтобы не брали по завышенной стоимости. Но в целом, рынок медтехники – рынок покупателя, то есть у кого есть деньги, тот и диктует, что купить. Государство – крупнейший покупатель – предпочитает разумную достаточность: взять оборудование не по максимуму навороченное, а оптимальное по соотношению цена/функциональность. Поэтому и выходит, что в количественном выражении преобладают недорогие приборы, а дорогое оборудование – в меньшинстве, хотя приносит производителям значительную выручку.

Еще важный момент про цену: стоимость владения. Медицинская техника – это не только купить, но и содержать. Сервис, запасные части, расходные материалы – все это влияет на решения при покупке. Иногда больнице выгоднее взять аппарат подороже, если к нему поставляется дешевый расходник, чем дешевый аппарат с дорогими расходниками. Производители это знают и нередко применяют модель «бритва и лезвия» – продают прибор недорого, но потом клиника на миллионы закупает реагенты к нему. Например, анализаторы крови могут раздаваться в аренду бесплатно при условии закупки реагентов у поставщика. Таких схем в РФ хватает, особенно в лабораторной сфере. Сейчас, правда, с этим сложнее, так как поставки реагентов нестабильны, но все же. Таким образом, цена медоборудования – понятие многослойное.

Если резюмировать: низкий ценовой сегмент (массовое, простое оборудование) – доминирует по объемам, почти полностью импортируется (китайцы здесь вне конкуренции). Средний сегмент – формируется в основном за счет локальных производств и некоторых зарубежных предложений, его доля пока невелика, но будет расти. Высокий сегмент – самые дорогие технологии, доля около четверти рынка, ввозятся сейчас преимущественно из Азии вместо привычного Запада. Для потребителей это значит, что выбор есть в разных ценовых нишах: можно купить и бюджетный УЗИ за 1 млн, и премиальный за 10 млн – в зависимости от потребностей и возможностей. А для государства важно сбалансировать эту структуру, чтобы и экономия была, и качество лечения не страдало.

Региональный рынок СНГ: особенности и различия

Страны Содружества Независимых Государств (СНГ) исторически имеют много общего, но и отличия в рынках медоборудования между ними значительны. Рассмотрим, чем характеризуется рынок в основных государствах региона и как они различаются.

Россия – безусловно, крупнейший рынок медтехники в СНГ по объему (в разы превосходит остальных). Особенности российского рынка мы детально разобрали выше: большой госзаказ, курс на импортозамещение, сложная логистика из-за санкций, но и огромный спрос, особенно со стороны государственных клиник. Россия во многом задает тон для соседей: появляются программы в РФ – похожие инициативы потом рассматривают и в других странах ЕАЭС. Например, после того как Россия начала требовать локализацию и ввела ограничения на допуск импортных медизделий в госзакупках ( berе Постановление №102), Беларусь и Казахстан тоже усилили поддержку своих производителей, чтобы не остаться зависимыми.

Казахстан – второй по размерам экономический игрок в СНГ – отличается тем, что рынок там более либеральный и открытый для глобальных компаний. Многие западные и азиатские производители, которые в РФ сейчас работают скованно, в Казахстане чувствуют себя свободно. Поэтому казахстанские медучреждения зачастую получают доступ к новейшему оборудованию напрямую от брендов. Например, Siemens и GE продолжают поставлять технику казахстанским больницам без особых ограничений. Кроме того, у Казахстана относительно высокая платежеспособность (благодаря нефтяному доходу), что позволяет приобретать современное оборудование для ведущих клиник. Особенность: в Казахстане президент инициировал создание системы централизованного закупа медтехники по аналогии с лекарствами – через единый дистрибьютор (СК-Фармация). Это должно снизить коррупцию и добиться лучшей цены от поставщиков. Также Казахстан активно строит новые больницы по ГЧП (государственно-частное партнерство), где инвестор закупает оборудование – и это тоже стимулирует рынок. Но слабое место – практически нет своего производства (как мы отмечали, импорт в 2300 раз превышает выпуск). Поэтому Казахстан в уязвимом положении: зависит от внешних поставок даже больше, чем Россия. В плюс Казахстану играет его нейтральный статус – он может закупать и у Запада, и у Востока параллельно. Так что казахстанский рынок в 2025 г. – это быстрорастущий импортный рынок с сильной конкуренцией международных брендов.

Беларусь – относительно небольшой рынок (население ~9 млн), но с наследием советской медпромышленности. Беларусь сохраняет несколько профильных заводов: помимо упомянутого «Адани» (рентгенотехника), есть «Завод Электронных Медицинских Приборов» в Витебске, производящий электрокардиографы, дефибрилляторы; «Медпласт» – производитель расходных материалов и шприцев; «Диамед» – производство лабораторного стекла и т.п. То есть Беларусь обеспечивает себя по некоторым позициям и даже экспортирует часть (особенно медизделия одноразового применения). В высокотехнологичной сфере Беларусь сотрудничает с Россией: например, проект белорусского МРТ (малопольного, 0.4 Тл) продвигался вместе с российскими коллегами. Отличие белорусского рынка – жесткое госрегулирование и централизованные закупки. Почти все закупается через Министерство здравоохранения, у которого своя политика поддержки местных. Например, если есть белорусский аналог, то импорт просто не купят. С другой стороны, если нужно что-то эксклюзивное (скажем, ПЭТ-сканер для онкоцентра), то государство выделит деньги и приобретет, часто у России по союзным программам или у Китая. Импорт в Беларусь идет в значительной мере из России (как из союзника) и Китая. Евросоюз из-за политических моментов с Беларусью тоже сократил прямое сотрудничество, так что в целом картина напоминает российскую, только объемы меньше. Внутри СНГ Беларусь, пожалуй, самый успешный пример относительно самодостаточного рынка: они закрывают неплохо базовые потребности (мебель, инструменты, простые аппараты) своими силами и дружат с РФ, чтобы получать сложные через интеграцию. Но например, томографы и высокое оборудование Беларусь пока тоже не производит, тут она не уникальна.

Узбекистан – крупная по населению страна (35 млн), чья экономика сейчас на подъеме, что отражается и в здравоохранении. Рынок медоборудования Узбекистана заметно увеличивается за счет госпрограмм модернизации и частных инвестиций (развивается частная медицина). Узбекский рынок очень импортозависим, но правительство стремится привлекать инвесторов для локализации производства. В последние годы были заявления о создании совместных заводов по выпуску рентген-аппаратов и УЗИ в сотрудничестве с российскими и китайскими компаниями. Реализовано это или нет – вопрос, но тенденция есть. Особенность Узбекистана – молодое население и связанные с этим приоритеты: много оборудования нужно для родовспоможения, педиатрии, травматологии (т.к. высокий процент молодежи и трудовых мигрантов). Международные организации (ЮНИСЕФ, ВОЗ) активно финансируют проекты по улучшению материнско-детского здоровья, закупая, например, инкубаторы, УЗИ и т.д. Поэтому на рынке Узбекистана сильны корейские, японские производители (через гранты и проекты), а теперь и российские поставщики стараются увеличить присутствие, пользуясь дружественными отношениями. Например, в 2022–2023 РФ и Узбекистан подписывали соглашения о поставках оборудования для онкоцентров и кардиохирургических центров. Это новый вектор – раньше Россия скорее не экспортировала, а теперь вот начинает. В общем, узбекский рынок – быстроразвивающийся, донорский зависимый (в хорошем смысле – получает помощь извне), с заделом на создание собственных производств в будущем.

Другие страны Средней Азии (Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан) – рынки небольшие, с очень ограниченным бюджетом здравоохранения. Они практически полностью зависят от поставок по международным программам и гуманитарной помощи. Например, значительная часть медтехники, появляющейся в больницах Киргизии и Таджикистана – это либо гранты от Японии (JICA), либо поставки по линии Всемирного банка, либо б/у оборудование, переданное благотворительно. Конечно, государства тоже что-то закупают, но масштабы малы. В таких странах б/у техника занимает большую долю рынка: например, больнице могут подарить подержанный рентген из Европы – и это улучшит оснащение. Производства своего там нет (кроме мелочей, вроде перевязочных материалов). Интересный нюанс: после 2022 года на Киргизию и Армению резко вырос импорт медтехники из Европы и США, намного больше, чем нужно им самим – видимо, часть этого транзитом шла в РФ. Это отмечали аналитики: крошечная Армения вдруг стала закупать МРТ на десятки миллионов, явно не для себя одной. Таким образом, логистика санкционного обхода косвенно оживила рынки малых стран, хотя напрямую им от этого не много пользы, кроме пошлин.

Сводная картина по СНГ: Россия – лидер по потреблению и теперь хочет стать лидером по производству; Казахстан – растущий импортный рынок с открытой конкуренцией; Беларусь – умеренно емкий рынок с упором на свое и российское; остальные – меньшие рынки, полностью зависящие от импорта, с медленным локальным развитием. Отличия также в регулировании: где-то строго (Беларусь, Узбекистан – сильная роль государства), где-то рыночно (Казахстан, Армения – больше свободы импорта). Но общая черта для всех – понимание важности медтехники и стремление модернизировать свои системы здравоохранения. Везде признают, что без современного оборудования не будет качества медпомощи, а значит, инвестиции в эту сферу – приоритет. Просто ресурсы у всех разные, отсюда и разница в показателях обеспеченности. Например, на 1 млн населения в России сейчас приходится порядка 20 КТ-аппаратов, а в Таджикистане – может 2–3. В Казахстане цифра, вероятно, ближе к российской, в Беларуси – тоже сравнима, а вот в бедных странах сильно отстает. Эти диспропорции будут понемногу сокращаться благодаря совместным программам, обмену опытом в СНГ, ну и экономическому росту (будем надеяться).

Интересно отметить, что кооперация внутри СНГ в сфере медоборудования постепенно усиливается. Помимо союзнических связей РФ-РБ, есть и новые форматы – например, Узбекистан, хотя и не член ЕАЭС, но подписывает соглашения с РФ о сотрудничестве в медпроме. Казахстан и Россия договорились совместно производить некоторые изделия для хирургии. Армения принимает российские инвестиции в свой частный медсектор (клиники с оборудованием из РФ). Все это создает предпосылки, что через 5–10 лет СНГ может превратиться из просто потребителя импортной техники в более самодостаточный кластер. Пока же – да, основа рынка регионального та же, что и была: импортируется почти все, кто побогаче – напрямую у производителя, кто победнее – через посредников или в виде помощи.

Прогноз развития рынка

Заглянем в будущее: что ждет рынок медицинского оборудования в России и странах СНГ в ближайшие годы? Опираясь на текущие тренды и планы, можно сделать несколько прогнозных выводов.

Рост рынка продолжится. Несмотря на все риски, потребность в медтехнике только растет. Население стареет (особенно в России и Восточной Европе), хронических заболеваний много, требуются современные методы диагностики и лечения – а значит, оборудование будет закупаться. По оценкам некоторых экспертов, рынок медоборудования в РФ может расти в среднем на 5–7% в год в ближайшие 5 лет (в реальном выражении) при благоприятных условиях, и к 2030 году достичь объема, может быть, вдвое большего, чем сейчас. В глобальном масштабе тоже ожидается рост, и наш регион постарается не отставать. Конечно, возможны колебания из-за экономической ситуации, но в целом здравоохранение – защищенная статья: бюджеты на него стараются увеличивать даже в непростые годы. Так что можно прогнозировать, что рынок СНГ будет расширяться, причем быстрыми темпами в части технологий (например, телемедицина, как новый сегмент, прибавит много процентов, хотя в абсолютных цифрах не столь велик).

Усиление локализации и снижение зависимости от импорта. Государственные планы звучат амбициозно: Россия нацелена к 2030 году достичь 80% локального производства (то есть импорт сократить до 20%). Беларусь наверняка тоже хочет максимально свое иметь. Казахстан ставит задачу создать к 2025-2030 несколько совместных предприятий, чтобы поднять долю местного производства с ничтожных <1% до хотя бы 10-15%. Реалистично ли это? Частично да. Видно, что определенный прогресс уже есть: доля российских изделий поднялась с ~20% до ~25% за последние пару лет. Если темпы сохранятся, к концу декады может и до 50% дойдем. Но высокотехнологичные сегменты – МРТ, КТ, ангиографы, диализ – скорее всего, останутся импортными еще долго. Эксперты честно говорят: разработать и запустить в серию такой сложный аппарат, как МРТ, нужно минимум 5 лет, даже при хорошей поддержке. Так что какие-то позиции удастся заместить (условно, отечественных УЗИ станет больше, свои мониторы, ИВЛ), а какие-то еще будут закупаться из-за рубежа. Тем не менее, в структуре рынка доля импортного оборудования, вероятно, снизится постепенно. К 2025–2026 гг. можно ожидать появления первых отечественных МРТ 1,5 Тл (тот же проект Росатома, по заявленным планам, к 2026 г. выйдет на рынок). Возможно, локализуют производство компьютерных томографов (ходят слухи о таких переговорах с китайскими партнерами). Кроме того, развитие микроэлектроники внутри страны (если оно пойдет) поможет решать вопрос с компонентной базой для медтехники. Таким образом, прогноз по импортозамещению позитивный, хотя и не сверхоптимистичный: зависимость сократится, но полностью не исчезнет.

Новые технологии станут мейнстримом. То, что сейчас мы называем трендами (телемедицина, искусственный интеллект, персонализированные девайсы), через несколько лет станет обыденной частью рынка. Можно спрогнозировать, что к 2030 году каждый крупный медицинский прибор будет подключен к интернету и экосистеме данных, а многие – оснащены AI-модулями. Начнется массовое внедрение носимых медицинских датчиков для мониторинга пациентов (уже сейчас кардиологи все чаще выдают холтеровские мониторы, которые пациент носит дома). Возможно появление домашних версий некоторых устройств – например, компактных анализаторов крови для домашних пользователей (как эволюция глюкометров). Это откроет новые рынки – B2C (для частных лиц), чего раньше не было: медтехника была чисто B2B для больниц. Уже появляются стартапы, продающие, например, домашние ЭКГ-гаджеты. К 2025 их будет больше. Также в медицинских учреждениях произойдет дальнейшая цифровизация рабочих мест: у врача вместо 5 приборов на стойке может быть один модульный комплекс, объединяющий функции. Все это приведет к тому, что производителям придется интегрировать свои устройства друг с другом. Те компании, которые раньше делали что-то одно, будут заключать партнерства ради совместимости систем. Например, производитель оборудования для операций может сотрудничать с IT-компанией, чтобы сразу предлагать больнице софт для управления всей операционной. Такие альянсы вероятны и в СНГ – уже сейчас есть примеры, когда отечественный разработчик ПО объединяется с производителем приборов, чтобы поставлять “под ключ” кабинеты телемедицины или диагностические комплексы.

Консолидация рынка и приход новых игроков. Рынок медоборудования будет консолидироваться. Мелкие дистрибьюторы могут уйти, не выдержав санкционных проблем, и их место займут крупные логистические операторы, способные возить технику сложными путями. Крупные госпредприятия (типа Ростех, Росатом, Сбер) могут скупить перспективные стартапы и создать свои вертикально интегрированные структуры в медтехнике. Вероятно появление новых совместных предприятий: скажем, индийско-российские или китайско-белорусские заводы медоборудования под общим брендом. Конкуренция при этом может даже уменьшиться, если доля госучастия в отрасли сильно вырастет (госхолдинги склонны “договариваться” между собой, чем реально конкурировать). С другой стороны, доступ зарубежных игроков на рынок СНГ после некоторого спада может снова увеличиться, если политическая ситуация смягчится. Никто не исключает, что через пару лет какие-нибудь европейские бренды вернутся с локализацией, чтобы не упускать большой рынок. Так что прогноз пока неопределенный: либо свои окрепнут и поделят рынок, либо вернется часть старых игроков – скорее всего, будет сосуществование, где процентов 50–60 рынка контролируют несколько местных групп, а остальное – множество иностранных компаний через партнеров.

Региональная интеграция. Можно ожидать, что ЕАЭС (Россия, Беларусь, Казахстан, Армения, Киргизия) продолжит унифицировать требования к медицинской технике, упростит взаимное признание регистраций. Это облегчит торговлю внутри союза. Возможно появление кооперационных программ: например, общие закупки медоборудования для группы стран ЕАЭС, чтобы выбить оптовую цену (это обсуждалось применительно к лекарствам, но может и на технику распространиться). Если такие инициативы реализуются, то небольшие страны выиграют – им станет проще получить технику по цене, как у большой страны. СНГ в целом, вероятно, будет больше опираться друг на друга: например, Россия уже помогает модернизировать онкослужбу в соседних странах, предоставляя оборудование. В перспективе 5-7 лет можно представить, что появятся межгосударственные медицинские центры (скажем, центр протонной терапии для всего ЕАЭС в Казани – и пациенты из разных стран едут туда, вместо чтобы каждой стране покупать дорогое оборудование по отдельности). Это пока только идеи, но экономически в этом есть смысл. Так что кооперация и планирование на региональном уровне – важный фактор развития рынка, позволяющий оптимизировать затраты.

Вызовы и риски. Разумеется, есть и риски, способные скорректировать любые прогнозы. Главный – экономический и валютный риск. Большинство медтехники привязано к иностранной валюте. Если, условно, рубль ослабнет сильно или тенге упадет, то импортная техника резко подорожает, и закупки могут сократиться. Уже в 2023 были периоды, когда из-за волатильности рубля приходилось переносить тендеры – курс скакнул, поставщики отозвали предложения. Это может продолжаться. Второй риск – технологический разрыв. Если СНГ будет сильно изолирован от передовых технологий, то через 5-10 лет наши больницы могут ощутимо отставать по оснащению от, скажем, азиатских или европейских. Чтобы этого избежать, нужно либо самим изобретать (что трудно и дорого), либо искать партнеров. Пока вроде партнеры есть (Китай, Индия), но технологии не стоят на месте – вдруг появится что-то принципиально новое, а мы окажемся “за забором”. Такой сценарий нежелателен, поэтому важно держать руку на пульсе мировых инноваций. Еще вызов – дефицит кадров и компетенций. Уже сейчас чувствуется нехватка квалифицированных разработчиков, инженеров, продакт-менеджеров в области медтехники. Если не готовить новых специалистов, то даже вливание денег не даст результата – некому будет реализовать проекты. Эксперты прямо говорят: нужны кадры, нужно переоснащать профильные вузы новейшим оборудованием, чтобы выпускники умели с ним обращаться. Без этого не построить собственного Philips или Siemens. Поэтому в прогноз на будущее обязательно включаем условие: инвестиции в образование и науку в медприборостроении.

И все же, подводя итог прогнозу, можно сказать, что рынок медицинского оборудования в России и СНГ имеет хорошие перспективы роста и развития. Да, он сейчас в фазе перестройки, но уже через 2-3 года мы можем увидеть плоды сегодняшних усилий. Если программы импортозамещения дадут результат, появится несколько новых конкурентоспособных продуктов отечественной разработки – это изменит расклад сил. Если экономическая ситуация будет благоприятной, бюджеты здравоохранения продолжат увеличиваться – значит, будет больше закупок, больше возможностей для бизнеса. Также вероятно приходят в отрасль новые инвесторы: IT-сектор и госкорпорации уже зашли, может быть, подтянется частный капитал (уже есть интерес, например, Яндекс запустил направление здравоохранения, хотя оно больше про сервисы, но кто знает, может и до оборудования дойдут).

Из позитивных прогнозов: аналитики ожидают, что интерес к высокотехнологичному оборудованию будет только расти на волне спроса на современные диагностику и лечение. Это важный драйвер – врачи и пациенты будут требовать лучшее, а значит, найдутся пути это лучшее достать, установить и использовать. В тоже время понимают и ограничения: экономические и инвестиционные проблемы могут сдерживать обновление техники. То есть рынок будет балансировать между стремлением к росту и суровой реальностью бюджета. Но адаптация к цифровой эпохе и телемедицине неизбежна, и она открывает новые горизонты. Возможно, придут инвестиции со стороны, если увидят потенциал – например, арабские фонды могут вложиться в производство медтехники в России, или китайские – в Казахстане, и т.д.

В целом, через 5 лет мы, скорее всего, увидим более диверсифицированный и устойчивый рынок в регионе. Доля СНГ на мировом рынке может чуть подрасти с нынешних ~1,5% до 2–3%, если пойдет собственное производство и экспорт. Пациенты в наших больницах, будем надеяться, тоже почувствуют изменения: больше нового оборудования, меньше очередей на МРТ, больше возможностей лечиться минимально инвазивно. Резюмируя прогноз: рынок медоборудования СНГ ждет умеренно-оптимистичный сценарий роста, при котором сохранятся вызовы, но будут и новые решения. Главное – продолжать курс на внедрение инноваций и не экономить на здоровье людей, тогда любые цифры и доли рынка вторичны. В конце концов, цель развития этого рынка – повышение качества медицинской помощи.

Выводы

Подводя итоги нашего обзора, можно сделать несколько ключевых выводов и обобщений:

Рынок масштабный и растущий. В 2025 году рынок медицинского оборудования в России оценивается более чем в 600 млрд рублей, а вместе со странами СНГ – еще больше. Он демонстрирует уверенный рост, поддерживаемый государственной модернизацией здравоохранения и высоким отложенным спросом на технику. Даже санкционные потрясения не обрушили рынок – он адаптировался и продолжил расширяться (импорт в РФ в 2024 вырос почти на 8%). Впереди ожидается дальнейшее увеличение объемов, так как обновление парка оборудования – приоритет во всех странах региона.
Импортозависимость сохраняется, но идет постепенное импортозамещение. Импорт по-прежнему занимает около 75–80% рынка РФ, а в ряде стран СНГ и все 90–100%. Это слабое место: критически важная техника часто поставляется извне. Однако локальное производство медтехники в России набирает обороты – доля отечественных изделий достигла ~25%. Производители выпускают сотни тысяч единиц оборудования в год, хотя в ассортименте пока преобладают относительно простые приборы. Государство нацелено на резкое повышение самостоятельности: к 2030 г. планируется снизить импорт до 20%. Получится или нет – покажет время, но очевидно, что рынок стал более “национально ориентированным”. В конкуренции иностранные vs свои происходит сдвиг в пользу своих, особенно на госзакупках. Тренд импортозамещения – основной двигатель политики в отрасли на ближайшие годы.
Структура рынка разнообразна: диагностическое оборудование – крупнейший сегмент, но также важны хирургия и лаборатория. Мы рассмотрели сегментацию: диагностическая техника (томографы, рентген, УЗИ) – один из самых емких и технологичных сегментов, где пока господствует импорт. Хирургическое и терапевтическое оборудование – очень широкий сектор, от скальпеля до робота, и здесь тоже доминируют зарубежные поставки, хотя ряд позиций закрывается местно. Лабораторное оборудование – критически важно после пандемии, практически полностью импортное, за исключением отдельных локальных продуктов. Проще говоря, высокотехнологичные приборы (МРТ, КТ, ИВЛ, анализаторы) поступают из-за рубежа, тогда как простые (мебель, инструменты, мелкая аппаратура) могут производиться внутри. Эта пропорция к 2025 г. понемногу выравнивается – появляются отечественные УЗИ, наркозные аппараты и др., – но прорыва в тяжелом сегменте еще не случилось. В итоге структура такова, что самые денежно емкие сегменты (образно – “железо на колесиках”) закрываются импортом, а локальные производители концентрируются на нишах или бюджетных решениях.
Новые тренды меняют облик рынка. Цифровизация, телемедицина, искусственный интеллект, минимально инвазивные технологии – все это перестает быть теорией и воплощается на практике. В 2024–2025 гг. в России и СНГ активно внедряются телемедицинские центры, системы хранения и передачи медицинских данных, AI-модули для диагностики. Эти технологии простым языком делают оборудование «умнее» и «ближе» к пациенту (позволяют оказывать помощь дистанционно, повышают точность анализов). Их влияние на рынок двоякое: с одной стороны, требуют инвестиций (и могут замедлять покупку обычного “железа”), с другой – создают новые ниши и сегменты. Можно ожидать, что через несколько лет практически любое новое оборудование будет поставляться «в комплекте» с цифровыми сервисами и AI-опциями. Для производителей СНГ это вызов – нужно подтягивать компетенции – но также возможность конкурировать в новых сферах, пока там нет устоявшихся лидеров. Например, российские IT-стартапы в медицине могут выстрелить и занять солидную долю, если их решения будут применяться массово.
Конкуренция усиливается с приходом новых игроков с Востока и ростом местных компаний. Рынок уже не монополизирован западными брендами, как раньше. Китайские, корейские, индийские производители заняли большую часть ниши, предлагая и бюджетные, и премиальные решения. Одновременно несколько российских производителей существенно увеличили производство и расширили модельный ряд, претендуя на долю рынка. В результате конкурентная среда стала более разнообразной, без явного доминирования одного-двух брендов. Да, в отдельных категориях (например, УЗИ) по-прежнему имеется тройка лидеров, но в целом больницы теперь выбирают из более широкого списка предложений. Это стимулирует борьбу за качество и сервис: компаниям, чтобы получить контракт, нужно не только продать “железку”, но и обеспечить обслуживание, обучение, доп. услуги. Российские игроки учатся конкурировать – кто-то за счет цены, кто-то за счет гибкости и индивидуального подхода. Иностранные – тоже перестраиваются, находят локальных партнеров, открывают сервисные центры в нейтральных странах. В итоге выигрывает покупатель: у него есть альтернатива, можно подобрать оптимальный вариант. Но для отечественной индустрии конкуренция означает, что нельзя расслабляться: даже если запад ушел, на его место пришел восток, и чтобы не проиграть ему, надо ускоряться в развитии. Показательно, что уже сейчас лучшие показатели роста у Центрального федерального округа РФ (Москва и область) – там производится 45% отечественной медтехники, то есть кластеризация и концентрация ресурсов дает эффект. Вероятно, появятся и другие центры, и конкуренция будет идти не только между фирмами, но и между “медтехнополисами” внутри страны и региона.
Импорт и экспорт: регион – нетто-импортер, но интеграция растет. Страны СНГ ввозят оборудование преимущественно из дальнего зарубежья, экспортируют мало и в основном друг другу. Беларусь и Казахстан – главные торговые партнеры РФ по медтехнике (РФ поставляет им часть своих изделий, сама же покупает у них некоторые компоненты). Казахстан и другие соседи также стали транзитерами западной техники в РФ из-за санкций. Таким образом, внутри СНГ торговля медоборудованием усилилась, хотя пока и носит асимметричный характер (России есть что продать соседям, а соседям России – почти нет, кроме Беларуси). В перспективе кооперация может углубиться, если удастся реализовать совместные проекты производства – тогда экспорт между странами союза вырастет. Но по состоянию на 2024–2025, импорт превышает экспорт в разы во всех странах региона. Это означает зависимость от глобального рынка, с которой все пытаются бороться путем локализации. В идеале, через несколько лет мы хотели бы увидеть товары с маркировкой “Сделано в ЕАЭС” не только на внутреннем рынке, но и за рубежом. Пока до этого далеко, но первые шаги есть.
Ценовая картина: стремление к оптимизации расходов. Цены на медоборудование высоки, особенно на высокотехнологичное. Бюджеты здравоохранения не безграничны, поэтому заказчики стараются получить максимум пользы за разумные деньги. В последние годы заметна тенденция к переходу на более доступные аналоги, если они удовлетворяют требованиям. То есть, условно, если раньше старались купить томограф топ-модели, то теперь могут взять модель попроще или альтернативного производителя, сэкономив 20% и не сильно проиграв в функционале. 67% рынка по объему занимают относительно недорогие решения, а дорогой премиум берется только там, где он действительно оправдан. Это рациональный подход, продиктованный и санкционными ограничениями (не всегда можно достать премиум), и финансовыми соображениями. Для российских производителей это тоже шанс – их продукция в основном относится к средне-бюджетному сегменту и может покрывать базовые нужды по низкой цене. Если удастся поднять качество при сохранении цены ниже импортной, они укрепят позиции. Со стороны государства, скорее всего, продолжатся меры по сдерживанию цен – например, расширение практики офсетных контрактов (когда государство гарантирует выкуп определенного объема продукции у производителя, а тот, в обмен на стабильность спроса, снижает стоимость единицы). Такие механизмы себя зарекомендовали в фарме, и планируется их применять и в медтехнике. Это поможет и локальным заводам (гарантированный сбыт), и бюджету (лучшие цены), и в итоге больницам, которые получат больше оборудования на те же деньги.
Взгляд в будущее: осторожный оптимизм. Обзор показал, что рынок переживает не самые простые времена, но ему далеко до кризиса – наоборот, идет перестройка и рост. Если обобщить прогнозы: ожидается умеренный рост рынка (5–10% в год в ближайшие несколько лет), с постепенным повышением доли местных производителей и внедрением новых технологий. В долгосрочной перспективе страны СНГ стремятся к большей технологической независимости, однако полная автономия маловероятна – будет сохраняться сотрудничество с внешними партнерами, прежде всего из дружественных стран. То есть через 5–7 лет мы, вероятно, придем к смешанной модели: значительная часть оборудования – локального изготовления или сборки, особенно среднего уровня, а наиболее продвинутые системы – либо совместного производства, либо импорт из Китая/Индии/третьих стран. Такой баланс позволит снизить риски и обеспечить здравоохранение всем необходимым. Ключевым фактором успеха станут инвестиции в кадры и науку: без новых инженеров и разработчиков невозможно создать конкурентоспособную медтехнику. Также важна поддержка государства – как финансовая (субсидии, льготы), так и организационная (налаживание кооперации, снятие бюрократических барьеров). Есть уверенность, что эти моменты осознаются: уже сейчас создаются кластеры, инжиниринговые центры, запускаются образовательные программы. Результат, конечно, проявится не мгновенно, но устойчивый фундамент закладывается.

В заключение, можно дать несколько рекомендаций и пожеланий участникам рынка:

Для государства и регуляторов: продолжать курс на поддержку отечественного производства, но при этом не закрывать рынок от передовых технологий. Баланс между протекционизмом и открытостью очень тонкий – важно защищать своих, но и стимулировать их становиться лучше через конкуренцию. Хорошо зарекомендовали себя механизмы долгосрочных контрактов (офсетов) и локализационных требований – их стоит применять разумно и прозрачно. Также следует инвестировать в образование, обновлять материальную базу профильных вузов, чтобы выпускники умели разрабатывать и обслуживать новейшие аппараты. Необходимо и дальше развивать единую регуляторную среду ЕАЭС по медизделиям, чтобы устранить бюрократические преграды внутри региона.
Для производителей и бизнеса: фокусироваться на качествах и инновациях, искать ниши, где можно вырасти мирового уровня продукт. Российским и белорусским компаниям имеет смысл объединять усилия с коллегами из дружественных стран – создавать СП, обмениваться технологиями. Нужно активнее внедрять цифровые сервисы и AI в свою технику, чтобы не отстать от глобального тренда. И, конечно, работать в тесном контакте с медицинским сообществом – понимать, что нужно врачам и пациентам, и гибко подстраивать свою стратегию. В новых условиях побеждает не гигант, а адаптивный: тот, кто может быстро переориентировать поставки, изменить конфигурацию продукта под требования, обеспечить сервис даже в удаленном регионе. Бизнесу рынка медоборудования теперь мало просто “продать коробку” – надо выстраивать экосистемы услуг вокруг нее, и те, кто это сделает, получат конкурентное преимущество.
Для медицинского сообщества (врачей, клиник): быть открытыми к новому, но и требовательными. Если появляется отечественный аналог – дать ему шанс, протестировать, дать обратную связь производителю для улучшения. Наращивать собственную экспертизу в подборе техники: сейчас выбор шире, ответственность за него велика, поэтому участие врачей в закупочных комиссиях, формирование технических заданий – все это крайне важно. Также имеет смысл осваивать телемедицинские форматы, учиться работать с AI-ассистентами – это не отнимает работу у врача, а наоборот облегчает. Ну и не бояться перехода на новое оборудование, даже если бренд … для врачей и клиник: быть открытыми к инновациям, но и требовательными. Если появляется отечественный аналог – дать ему шанс, протестировать, предоставить производителю обратную связь для улучшения. Участвовать в формировании требований к оборудованию (в закупочных комиссиях), ведь именно пользователи лучше всего знают, что нужно в реальной работе. Осваивать телемедицинские и цифровые решения, учиться работать с AI-ассистентами – они не заменяют врача, а помогают ему. И не бояться переходить на новое оборудование, даже если бренд пока незнаком: зачастую техника малоизвестной марки может отлично справляться с задачами при надлежащей настройке. Совместными усилиями медицинского сообщества и производителей можно довести качество локальных разработок до мирового уровня – в интересах пациентов.

Заключение

Рынок медицинского оборудования в России и СНГ переживает непростой, но многообещающий период трансформации. 2025 год – время, когда старые вызовы (импортозависимость, санкции) встречаются с новыми возможностями (локализация, цифровые технологии). Перспективы рынка внушают осторожный оптимизм: при условии устойчивой экономики и последовательной государственной политики мы увидим дальнейший рост объема рынка, появление конкурентоспособной отечественной техники и углубление сотрудничества внутри СНГ. В конечном счете, все эти тенденции нацелены на главное – обеспечить наших врачей современными инструментами, а пациентов – доступом к качественной медицинской помощи. Рынок медоборудования – это не только про бизнес и технологии, но и про здоровье людей, а значит, его развитие – приоритетная задача на будущее.